Альфа Центавра [СИ] - Владимир Буров

— Вы предлагаете, чтобы он трахнул эту скотницу на моих глазах?

— Это просто борьба, — ответила Фекла, и сама удивилась своей настойчивости.

Далее, бой Феклы с Щепкой. Кот с Оди на ринге, а Ко с Аги за рингом.

Чай Щепка смогла удержать — наверное от страха, что можно сильно обжечься — чай в банке, но пирожные упали на землю, на дощатый пол злосчастной сцены. Она поставила чай, встала на колени, и заплакала над ранеными пирожными, приговаривая:

— Золотые мои, хорошие, вкусные. — И добавила: — Я убью эту падлу, которая спровоцирована наш космический корабль на аварийное приземление на этой пыльной сцене, я за вас отомщу. — Одно она всё-таки съела, сделала пару глотков чаю, и сказала: — Вот посмотрите, — и она, не поднимаясь, сделала быстрый полукруг левой ногой.

Глава 18

Фекла упала, но все же смогла среагировать на подползающую Щепку: ударила ногой в лицо. Котовский уставился на них, как на вышедший ему в тыл отряд генерала Дроздовского, который, кстати, находился сейчас в неизвестном направлении. Оди не посчитал зазорным воспользоваться этой паузой, зашел сам в тыл, и взял его большую бритую голову в тот же самый захват, которым Брюс Ли взял Чака Норриса, правда, когда уже сломал ему ногу. И следовательно, взял, чтобы свернуть, иначе будет только мучиться.

— Так не делается, слышь ты, амиго? — Котовский покрутил башкой, но она оказалась зажатой в натуральные железные тиски. Кот попытался провести Зацеп Изнутри, но после нескольких попыток понял, что:

— Лучше не надо, ибо это только поможет шее сломаться.

— Ну, че ты хочешь, а? — спросил Кот. Почему иногда пишется Кот, а порой Кат? Простой ответ:

— В разных Санскритах — разное произношение. — Кто приходит:

— Тому и отвечаем. — Но в принципе все понимают, но не как русские украинцев, а намного лучше, конечно, и можно считать это Суржиком, который понятен всем.

— Ты знаешь, какая у меня специальность?

— Нет, какая?

— Троянский Конь, слышал?

— Нет.

— Тем лучше.

— Чем тем?

— Попадешься как-нибудь еще раз. А сейчас, если хочешь расплатиться, иди и помоги во-о-он той даме.

— Какой именно, они обе ничего.

— Той, которая больше похожа на породистую скаковую лошадь.

— Это вон та маленькая, Кувырок?

— Наоборот.

— Почему? Я бы взял другую.

— Это понятно, ты же плебей.

— Плебей? Это мне нравится: пле-бей. — И Котовский смог ударить локтем. Одиссей вытер кровь с лица и пожалел, что на время ослабил захват. Он бросил Котовского на арену, не снимая с его головы намордник, сделанный из захвата Брюса Ли. Впрочем, этот захват часто проводил и Чак Норрис, поэтому будем говорить просто:

— Захват из борьбы, представляющей собой смесь Бойбы и Бокса, или короче:

— Ка-ра-тэ.

— Ладно, ладно, я согласен, повтори, пожалуйста, чего ты хочешь?

— Придется вспомнить.

— Нет могу, честно.

— Помоги Фекле.

— А! это-то я помню, но просто не вижу смысла: она и так сильнее.

— Не в данной ситуации. Ты вот тоже сильнее меня, а ползаешь здесь, как уж перед орлом, извиваясь. Я даже буду с тобой еще более честен.

— А именно?

— Если ты обидишь Щепку, или, как ты ее назвал, Кувырок, придется потом драться во-о-он с тем мужиком.

— С каким, с тем? Так он уже занят бывшей женой Майно. Но я охотно приму твое предложение, друг, ибо — это Ко — Колчак в простонародии. И знаешь почему? Мне гадалка сказала, что на Юге я одержу победу над Инопланетянином Колчаком.

— А не нагадала, что потом проиграешь на Севере? Точнее, на Востоке, в Сибири?

— Не думаю. И знаешь почему?

— Почему?

— Я туда никогда не поеду. И знаешь почему?

— Почему?

— Там холодно, а я очень люблю тепло, не меньше, пожалуй, чем золото. И Котовский пошел, и избил маленькую-махотку, миниатюрную переводчицу Шекспира, и очень сексуальную Щепкину-Куперник, внучку легендарного артиста Щепкина.

— И главное: было бы за что! — Это не я сказал. Фекла. И она попросила Котовского подойти поближе.

— Да? — уже немного устало сказал Кат.

— Ты зачем ее избил?

— Честно?

— Разумеется.

— Меня попросили. Даже не спрашивайте, кто, хотя и так ясно, что рядом больше никого нет, кроме мотающегося по рингу Одиссея. — Он попросил меня избить вас, но я подумал, что лучше проведу этой Щепке-Кувырку Переднюю Подножку — пусть полежит на Зиккурате для жертвоприношений.

— Вы хотели сказать: под зиккуратом?

— Думаю меня эти тонкости не интересуют: сцена — зиккурат или ринг. Он же ж находится все равно на сцене.

— Хотите отстоять свое право?

— Не понял, какое еще мое право? — поморщился Котовский. — Впрочем, извольте, пусть потом этот, — он кивнул занимающегося мас… прошу прощенья, правильно будет:

— Медитацией Оди, — заказывает вам катающуюся коляску, говорят есть уже такие: с мотором.

— Ну. ОК, с мотором — так с мотором, — сказала Фекла, — я тебе тоже отплачу добром:

— Любишь драться — люби кататься. — И тут же пошла на тот же прием, что провел Котовский Щепке, которой нигде не было, так как она влетела Под ринг, сломав все ограждения. Но Котовский смог удержать Феклу, хотя и увлекся этим. Фекла перешла на Заднюю Подножку, но и здесь она встретила телеграфный столб: он так напряг ногу, что казалось она из чистого цемента. Фекла решила, что чашу из цемента можно разбить. Не переставая давить вперед — в том смысле, что назад, если смотреть со стороны Котовского — она другой, левой ногой, ударила его по яйцам. Не совсем, но почти. Удар был не очень сильный, так как Котовский практически висел уже в воздухе. Но точный:

— Нохги, нохги! — запричитал Кот, — пошли в разные стороны: на шпагат. А он его делать не умел. Пока его не разорвало напополам, Фекла предложила компромисс:

— Будешь работать на меня — тогда спасу. Он быстро закивал головой. Она встала раком, и Кот облегченно сел на нее. В том смысле, что на:

— Подставленную ей ему спину. Одиссей уже смотрел этот бой, и сейчас подпер голову рукой, пытаясь понять:

— Это уже секс, или хотя бы подготовка иво, или так просто:

— Чисто борьба за существование.

— Нет, нет, — решил он, — такого: Полного Контакта допускать нельзя ни в коем случае. Но пока еще продолжал стоять на ринге.

В Конец: Колчака повели к берегу реки Ушаковки — притоку Ангары, и Ольга сказала, что:

— Пойдет вместе с ним.

— Его расстреляют, — сказал Фрай. Она посмотрела в свинцовое небо.

— Нас спасет Космический Корабль с Альфа Центавры.

— Нет, — сказал Вильям Фрай. И добавил:

— И знаешь почему?

— Можешь сказать, я послушаю.

— Корабль может и прилетит, но вы не сможете войти в него, ибо вы уже изменились.

— Да? Как изменились?

— Вы взяли в руки Кольты и даже Маузеры, а войти в этот Образ Великолепной Семерки могут только жители Земли. Но вы, разумеется, остались Альфовцами, но только потеряли одну свою часть.

— И это? — улыбнулась Ольга.

— Это возможность Контакта с КК. — А я надеялась улететь отсюда далеко-далеко. Как в песне:

— А поезд уходит в Далека! Скажем друг другу Прощай! Если не встретимся Вспомни! Если приеду Встречай!

— Вас уже никто не встретит на мосту. И знаете почему?

— Почему?

— Я уже сказал почему: вы сожгли мосты между Землей и Альфой.

— Да?

— Да.

— Я могу подумать?

— Нет. К сожалению, но нет.

— Тогда расстреляйте меня вместе с ним.

— ОК, вы сказали. Не надейтесь на чудо.

— Да, хотелось бы, но нет — так нет. Мы умрем вместе. И знаете почему?

— Почему?

— Я иво люблю.

— Я бы тоже вас любил не меньше.

— Тогда спасите нас.

— Но не настолько, чтобы меня расстреляли вместо вас.

— Я вы думаете, что вас так и так не убьют?

— Но не сейчас же на заснеженном берегу этой маленькой речки, под темным облачным небом.

— Вы знаете, зачем здесь облака?

— Зачем?

— Вы читали хоть когда-нибудь Бродского?

— Скорее нет, чем да. Люблю только Аппассионату. Оп-па, Оп-па, Оп-пассионата.

— Это к кому относится? — спросила Ольга.

— К вашему Ученому, Первооткрывателю, взявшемуся не за своё дело.

Он только Пассионарий без оп-пы.

— Оп-пы, — повторила Фекла, имея в виду свое земное имя. — Вот из ит Оп-па? Вы нас отправите в Америку, или в Европу?

— Почему вы так решили?

— Все так говорят:

— Оп-па, оп-па — Америка, так сказать, и Европа вместе взятые.

— Чё-то вы меня совсем запутали, — сказал Фрай. — И знаете почему?

— Почему?

— Вы не слышали залпов нашего расстрельного батальона.

— Для этого дела нужен целый батальон?